Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга перва - Страница 6

– Простите, сэр! К кому я должна обращаться по поводу оборудования?

– К Умнику. Это наш Главный бортовой компьютер. На употребление прозвища есть официальное разрешение. Модель экспериментальная, но, слава богу, больших сбоев пока не было. На первых порах вахту будете нести вместе со мной. И, наконец, главное…

Сержант впервые за все время разговора посмотрел прямо в глаза Николь.

– Нравы женщин-землянок, стажер, в Галактике хорошо известны. Я, конечно, ознакомился с вашими документами и, судя по ним, репутация у вас безупречная. Но если вдруг я увижу, что ваше поведение мешает нормальной работе экипажа, вы будете немедленно направлены в распоряжение Кадрового совета Космопола. Вы меня хорошо поняли?

Щеки девушки порозовели, зрачки стали огромными.

– Я все поняла, сэр. Но хочу сказать, что тот образ жизни, который ведут большинство женщин Земли, мне не нравился даже в пубертатный период.

– Вот и хорошо. А теперь, стажер, позвольте задать вам несколько вопросов по поводу вашего назначения. В штабе полка вас сразу направили к нам? Я имею в виду наш перехватчик.

– Никак нет, сэр. Сначала капитан Эрнандес собирался зачислить меня в экипаж сержанта Торвальдсена. Но потом туда направили другого человека, а меня послали к вам.

– А почему так срочно? Да еще столь необычным способом?

– Я сама попросила ускорить переброску. Иначе мне пришлось бы две недели дожидаться вас на базе. На это время меня могли приписать к какой-нибудь вспомогательной команде. Стажеру с минимальным допуском оказаться там проще простого. Выбраться потом оттуда мне бы вряд ли удалось. Капитан Эрнандес пошел мне на встречу.

– Он как-то мотивировал ваше назначение к нам?

– Капитан дал понять, что далеко не в каждом экипаже я могу рассчитывать на человеческое ко мне отношение, и еще он сказал, что вы, как ни один сержант в его полку, наделены педагогическим талантом.

– Даже так… Стажер, не хочется вас разочаровывать, но наш капитан никогда не бывает добрым просто так. Он поглаживал усы, воспевая мой педагогический дар?

– Не помню. Кажется, да. Большим и указательным пальцем.

– На будущее. Когда во время разговора капитан Эрнандес делает что-то подобное, это означает, что он иронизирует. Подозреваю, что вас он сюда прислал для того, чтобы я немного помучился. Своеобразная форма наказания. Видно, капитан никак не успокоится после одного шоу, в котором принял активное участие мой второй пилот.

Стажер насупилась и стала похожа на сердитую девочку.

– Я так поняла, вы будете искать повод, чтобы убрать меня с борта, сэр?

Сержант немного помолчал. Николь пауза показалась неимоверно длинной.

– Конечно, – честно ответил на прямой вопрос стажера Корин. – Но не нужно считать свое списание неизбежным. Шанс вам предоставляется.

Он глянул на часы, прикрученные к переборке каюты.

– Мне пора. Вам шесть часов на сон.

– Есть, сэр!

Мины неудовольствия на лице стажера уже не было.

Глава II

Неделя перед возвращением на базу перехватчика SP-0099 оказалась на редкость спокойной. Серьезных нарушений границ зоны его экипаж за указанный период не зафиксировал вовсе, мелких же было отмечено и, естественно, присечено всего лишь два. На оба перехвата в целом ушло менее двадцати земных минут.

Корина весьма устраивал такой ход событий. Ему требовалось время, чтобы понять, в какой мере можно доверять «госпоже Дюфренн». Хотя большинство людей и считают, что повседневное общение в спокойной обстановке не дает ясного ответа на вопрос, как поведет себя тот или иной человек в стрессовой ситуации, Корин придерживался на этот счет иного мнения.

– В критическом положении, – втолковывал он как-то Эдди во время очередной с ним воспитательной беседы, – характер, разумеется, проявляется и быстрее, и ярче. Но ведь это не значит, что некое свойство личности возникло сиюминутно, а до того момента его и в помине не было. В обыденной обстановке требуется лишь больше времени, а главное – внимания, чтобы понять своего ближнего. Смотри, слушай, анализируй. И помни: в острой ситуации открытие тобой темных сторон той или иной личности может состояться непосредственно перед твоей кончиной. Хотя, при таком раскладе, человек порой даже не успевает понять, что причиной его смерти стала чья-то слабость.

О Николь Дюфренн у сержанта складывалось, в общем, неплохое мнение. Стажер была исполнительна и не стеснялась спрашивать, если что-то ей было непонятно. В отношениях с экипажем Николь не подчеркивала, что она женщина и, в тоже время, не строила из себя «своего парня». У Корина постепенно крепла уверенность в том, что девчонка на самом деле мечтает стать хорошим патрульным. Но вот отношение к такому ее желанию у сержанта было двойственное. Он принадлежал к числу тех упрямцев, которые по древней традиции продолжали делить профессии на мужские и женские. Сержант считал всех женщин, служивших патрульными в Космополе, ненормальными или, в лучшем случае, дурно воспитанными. Однако говорить на эту тему со стажером он не собирался. Все подобные беседы – сержант не раз был тому свидетелем – всегда скатывались к спору о том, кто хуже: мужчины или женщины? Корин в таких дискуссиях предпочитал не участвовать. Как-то после жаркой ссоры с одной из своих подружек Эдди все-таки рискнул поинтересоваться его мнением на этот счет. Неожиданно командир не стал отшучиваться, что он обычно делал, если Эдди заводил разговор, не касающийся службы, а ответил вполне серьезно, даже высокопарно: «Скверные мужчины несут в мир зло, а скверные женщины лишают мир света. Как ты думаешь, что хуже?» Эдди, пожав плечами, оставил тогда вопрос командира без ответа. Он еще был слишком молод, чтобы размышлять о женщинах с философской точки зрения.